— Так что теперь беларусский рубль может гордиться тем, что он более конвертируемый, чем российский. Но никакой практической пользы беларусскому рублю в его личной жизни от этого статуса не будет. А будет наоборот.
Потому что личная жизнь у беларусского рубля будет сейчас гораздо более насыщенной, чем раньше. Такой же насыщенной как у российского.
Из-за санкций против Московской биржи на бирже нельзя теперь торговать ни долларами, ни евро. И российский Центробанк уже сказал, что он будет определять валютный курс по результатам внебиржевых торгов. Это когда банки продают валюту друг другу напрямую.
И когда валютой торговали на бирже, то Центробанк мог влиять на курс своего рубля разнообразными интервенциями. А когда банки продают валюту друг другу напрямую то из всех интервенций влияния у Центробанка остаются только вербальные.
Это не значит, конечно, что российский рубль сейчас упадет глубоко и не видно. Он-то, наверное, упадет. Но это необязательно. Но это значит, что российский рубль будет теперь гораздо больше подвержен разным нехорошим влияниям и паническим атакам. То есть, волатильность курса российского рубля вырастет.
А беларусский рубль же привык делить с российским все его горести и радости. Не, я серьезно.
«Учитывая, что на Россию приходится 65 процентов беларусской внешней торговли у беларусского рубля нет никаких других вариантов, кроме как делить с российским его радости и горести».
Собственно, беларусский рубль этим уже давно занимается, а последние пару лет он даже перестал этого стесняться. Просто если вы продаете в одну страну две трети своих товаров, то вы не оставляете своей валюте никаких шансов на автономное плавание. И если у российского рубля вдруг случится паническая атака, то беларусский рубль будет метаться как тот зайчик под прицелом.
То есть, Нацбанку гораздо больше и чаще надо будет тратить свои валютные интервенции «на сглаживание слишком резких колебаний курса отечественной валюты». А не сказать, чтобы у беларусского Нацбанка было много лишней валюты на все эти интервенции. В золотовалютных резервах Нацбанка валюты, которую он может потратить на интервенции, осталось меньше 3 миллиардов долларов в эквиваленте.
Конечно, чтобы сэкономить дефицитную валюту Нацбанк может иногда заменять валютные интервенции на вербальные. И наверняка он будет так делать. Потому что искусство вербальных интервенций у беларусского Нацбанка восходит еще ко временам героя Беларуси Прокоповича. Но есть нюанс.
Беларусскому рублю нельзя слишком сильно отставать от российского в его извилистом жизненном цикле. Потому что 65 процентов беларусского экспорта продается в Россию.
«И если беларусский рубль будет дороже российского, то беларусский экспорт в Россию тоже подорожает. А если беларусский экспорт подорожает, то его не будут брать. А если его не будут брать, то куда его потом девать? Кроме России его девать некуда».
Короче, я тебе что хочу сказать? Я хочу сказать, что опять во всем виноваты англосаксы. Как всегда. Ввели, можно сказать санкции против российского рубля, а беларусскому рублю теперь страдать.
И, кстати, очень может так получиться, что беларусский рубль пострадает даже немножко сильнее российского. Ну все-таки у российского рубля резервов-то побольше.
