Кировского юриста Олега Кошкина направили на амбулаторную психиатрическую экспертизу, назначенную на 9 декабря. Как следует из Постановления, «его поведение на предварительном следствии и в быту дает основание следствию сомневаться в его психическом здоровье».
По мнению защиты Кошкина, это уже дает основания полагать, что у подписавшего Постановление возможные проблемы со знанием закона и его обязательного применения. Так как «персональное мнение следствия», не сумевшего или не считающего обязательное указание очевидных причин «возникновения сомнений» (к примеру, ест листы протоколов допроса, пытается выйти через через окно, справляет нужду в кабинет), в Постановлении не указаны. Что уже может являться основанием для отказа в проведении и прохождении экспертизы.
Как пояснила кировский юрист Татьяна Бажина, пожалуй, пока первая и единственная кому удалось избежать попытки следствия признать ее «психическое нездоровье», Постановление не может считаться законным, так как не указаны причины возникших у следствия сомнений.
«Если юрист Кошкин, взявший на себя решение непосильной для многих задачи бороться с полицейским, налоговым и судебным произволом, чем-то не устраивает следствие, то это вовсе не значит, что он психически нестабилен. Поэтому Законом и предусмотрена обязательная расшифровка признаков болезни: например, учился в коррекционной школе, оставался на второй год, состоял на учете у психиатра, имеет заболевание или черепно-мозговые травмы, считает себя Наполеоном… Мнение следствия о моем психическом здоровье было сформировано на том основании, что я написала 85 жалоб в Генпрокуратуру и МВД РФ на незаконное уголовное преследование. У Кошкина же обращений и жалоб гораздо больше: добиваясь вынесения законного решения для своих клиентов, он доходит ЕСПЧ и во многих случаях выигрывает. Что не может не раздражать его противников», — убеждена Бажина.
Сам же 42-летний Олег Кошкин, в недавнем прошлом работник прокуратуры Коми, считает, что идея доказать наличие у него психических отклонений, видимо, возникла у следствия от безысходности:
«В отношении меня возникло семь уголовных дел. Обыски, наручники, давление на сотрудников и клиентов, два дня в ИВС — все это уже мною пройдено, но доказательств вины для изготовления обвинительного заключения не найдено. И, возможно, попытки их сфабриковать успехом не увенчались. Наверное, дела надо закрывать, но тогда к уголовной ответственности придется привлекать немало должностных лиц», — поясняет Олег Иванович точку зрения.
Будучи уверенным в том, что возникновение его «проблем», начавшихся в августе этого года, напрямую связано с его желанием встретиться с главой СКР Александром Бастрыкиным. К чему Кошкин готовился долго и тщательно, дабы не просто рассказать, а с крепкой доказательной базой сообщить о возможных признаках преступлений сотрудников Следственного комитета, якобы прикрывающих деятельность работников УФНС.
Кстати, больше всего Олега Кошкина удивило в Постановлении сообщение о его «неадекватном поведении в быту»: «В личной жизни никаких близких контактов со следствием не имею. Хотелось бы узнать, чем мой быт, по версии силовиков, отличается от повседневной жизни большинства?»
Как пояснил Кошкин, как законопослушный гражданин, он придет 9 декабря в «бехтеревку», но даст ли согласие на освидетельствование — другой вопрос.
