Врачебные, школы и бомбоубежища нужно не обозначать знаками и надписями, обозначаемыми с воздуха, а скрывать. Ибо эффект получается противоположный — они становятся самыми приоритетными целями.
Почему нельзя писать на автобусах или домах «Дети», «Больница» или обозначать их соответствующими пометками, поделился со Styler специалист по социальной психологии Александр Зубко.
К такой парадоксальной мысли подводит в одной из своих публикаций австрийский знаток современных военно-воздушных сил и их применения, историк, писатель и публицист Том Купер (Tom Cooper).
Он не строит гипотезы, он опирается на факты. Цитирую фрагмент перевода его поста на странице в Facebook.
«В сентябре 2015 года в Сирии повстанцы — из-за Белых шлемов (Сирийская гражданская оборона, волонтерская организация, созданная для эвакуации, спасения и медицинской помощи гражданскому населению) и ООН — сообщили русскому командованию на авиабазе Хмеймим о каждом из госпиталей на территориях, подконтрольных оппозиции. Они предоставили точные координаты, надеясь, что российские ВКС будут их обходить.
Русские разбомбили каждую больницу, о которой было сообщено, а затем начали против Белых шлемов кампанию клеветы, провозглашая их «джихадистами».
Когда повстанцы начали прятать свои больницы, русские как-то достали их координаты (видимо, подкупили кого-то в ООН) и также разбомбили их. Все без исключения».
Такую тактику целенаправленного уничтожения авиацией гражданских объектов автор называет «патрулированием с воздуха».
Во Вторую мировую она уже звалась «стратегической бомбардировкой». Ее придумали не русские, и даже не немецкие нацисты, историю ее возникновения Купер раскрыл в предыдущем материале, который, тем не менее, тоже посвящен российско-украинский войне.
Наиболее известные примеры мы знаем сами: бомбардировки союзниками Дрездена, американцами Токио, и, в конце концов, теми же американцами Хиросимы и Нагасаки.
Цель такой тактики очевидна: нанесение самых больших и болезненных жертв противнику. Фактически терроризм в масштабе страны.
Однако истинная эффективность такого подхода спорна, потому что сторона, которая терпит потери среди гражданского населения, озлобляется и оказывает большее сопротивление, а бомбы и ракеты тратятся не на военные цели.
Об этом до сих пор не могут прийти к единому мнению ни историки, ни сами военные. Так что будем просто руководствоваться фактами. А они свидетельствуют, что россияне уничтожали гражданских на Ближнем Востоке, на Кавказе, и делают это на территории Украины. И не принимают во внимание мнение мирового сообщества. Потому что если бы на него обращали внимание, то просто не начинали бы эту войну.
Бомбардировки с воздуха сегодня не может быть массовыми — в регулярных российских частях общее количество самолетов, которые могут выполнять такие задачи, оценивается от одной до двух тысяч, а украинский ресурс «Вокс Чек», ссылаясь на военную разведку, указывает, что для вторжения россияне задействовали 330 самолетов, и почти треть из них уже уничтожена.
Но удары авиацией и баллистическими или крылатыми ракетами стали намного точнее. 16 марта в национальном телемарафоне выступал мужчина, который рассказывал о скоплении людей в мариупольском Драматическом театре, об огромной люстре, что над ними качается.
Возможно, это взяв в расчет агрессор, а возможно, и нет, потому что и без того надпись большими буквами «ДЕТИ» была размещена на площади возле театра, то есть цель была обозначена.
Вечером того же дня помещение театра было поражено авиабомбой. Часть людей из-под руин театра удалось спасти, точное количество неизвестно. Но это не вся история. Оккупанты начали обстрел района, мешая работать спасателям.
И это есть составная часть старой тактики войны с гражданскими, когда после небольшого перерыва наносятся удары по уже разрушенным объектам или поразить тех, кто пришел на помощь.
На самом деле, пилоты во время нападения никаких отметок на поверхности земли или на крышах не видят. Они поражают цель с одного захода, прицеливаясь издали, по полученным координатам, на высокой скорости. Не знают о них и операторы крылатых ракет. Что не лишает никого из них ответственности.
А для систем наблюдения, таких как самолеты-разведчики, беспилотники или даже спутники, красные кресты и другие информативные знаки крайне полезны.
Нет, мы не сможем убрать отметки школ и больниц с электронных и бумажных карт. Да это и не нужно, потому что на каждый такой объект в России не хватит точных боеприпасов.
Но не стоит обнаруживать скопления людей, любых, гражданских или военных, причем на любых объектах, тем более в прифронтовой зоне.
Потому что здесь бомбардировка происходит с использованием значительно более дешевых артиллерийских средств и реактивных систем залпового огня. И в этом случае оккупанты так же будут рады целеуказаниям, потому что даже артиллерийские ресурсы не являются неисчерпаемыми.
Мы видим это в сообщениях из Мариуполя, Чернигова, Харькова, знаем о меньших городах и даже селах.
Не надо искать логики в действиях оккупантов, ими управляют прежде всего ярость и бессилие. Высшее командное звено россиян почти за месяц не смогло выполнить поставленной задачи, поэтому политическое давление на генералов чрезвычайное, и возможно поэтому они лично появляются в прифронтовой зоне, где и гибнут.
А непосредственных участников боевых действий постоянно ожидают засады, пули, снаряда или ракеты, и это истощает и сводит с ума. Поэтому не облегчайте агрессору поиск цели для перенаправления агрессии.
Прекратите фотографировать и публиковать фотографии из больниц, местах скопления переселенцев, детских домов, местах, где люди прячутся от обстрелов — в более безопасных городах Украины.
Напомним, ранее мы писали о том, что оккупанты сбросили бомбы на школу в Мариуполе.
