Приближающиеся даты сдачи ЕГЭ у многих вызывают волнение и беспокойство. Ведь в этом году к традиционному беспокойству за процедуру присоединяются еще и переживания за здоровье выпускников. В Москве подготовка к итоговой аттестации прошла на высшем уровне с соблюдением всех требований безопасности и учетом всех мелочей.
О том, как планируется провести в этом году один из самых масштабных образовательных проектов, а также о том, кто и как будет следить за соблюдение прав детей, АиФ.ru рассказала Уполномоченный по правам ребенка в г. Москве Ольга Ярославская.
— Ольга Владимировна, совсем скоро начнутся государственные экзамены. Вы контролируете ход подготовки к ним?
Ольга Ярославская: Уполномоченный по правам ребенка всегда проводит мониторинг государственной итоговой аттестации, мы выезжаем в школы как наблюдатели, фиксируем, как соблюдаются права детей и учителей. Обычно по итогам направляем в Департамент образования и науки Москвы и Рособрнадзор предложения по совершенствованию процедуры проведения экзамена. В этом году ситуация более сложная, чем обычно: мы будем проверять, как выполняются требования Роспотребнадзора к организации экзамена в условиях пандемии. Пункты проведения ЕГЭ обязательно обеспечиваются санитайзерами, масками, питьевой водой. На входах в школы должна проходить термометрия и соблюдаться разметка. В этом году задействовано больше кабинетов, чтобы обеспечить безопасную рассадку с соблюдением дистанции. Руководители пунктов составляют графики прибытия участников экзаменов, готовят помещения — в них обязательно проведут дезинфекцию перед началом ЕГЭ. Все это мы проверим обязательно.
— Многие родители против того, чтобы дети сдавали экзамен в масках.
— Это и не обязательно. Ребенок имеет право сам решать, надевать ему маску или нет. Маски будут находиться в каждом пункте сдачи в нужном количестве — минимум две на каждого ребенка. Я понимаю, что дышать в маске трудно, кому-то она мешает сосредоточиться, кто-то по состоянию здоровья не может долго быть в такой защите. Так что родителям не стоит волноваться — для детей это добровольное решение. А вот для 28 тысяч взрослых, которые будут обеспечивать экзамен, маски обязательны. Кроме того, все они пройдут тестирование на ковид.
— Если детский омбудсмен выявляет нарушение на экзамене или любой другой случай несоблюдения прав ребенка, что он делает?
— Когда есть явное нарушение в конкретной ситуации, то права ребенка должны быть восстановлены здесь и сейчас. Мы вмешиваемся и исправляем ситуацию на месте. Если выявляется системная ошибка, то она фиксируется, а затем я обращаюсь в органы исполнительной власти, чтобы ее решить. Уполномоченный по правам ребенка все время на связи с Департаментом труда и социальной защиты, Следственным комитетом, ГУВД, МЧС и Департаментом образования и науки. Все зависит от ситуации. Со СК, ГУВД и органами опеки мы выезжаем на случаи, когда совершается преступление, ребенок подвергается насилию. Огромную работу ведем с Департаментом соцзащиты — вместе нам удаётся организовать адресную поддержку и найти совместное решение в индивидуальном порядке для конкретного ребенка. К помощи детям также подключаются профильные общественные организации и социально ориентированные НКО. Объединение ресурсов разных институтов — государства и общественности — необходимо, чтобы обеспечить защиту интересов и прав детей.
— В период сложной эпидемиологической ситуации были ли случаи, когда детям нужна была помощь города? Например, если все взрослые попали в больницу?
— В период пандемии были открыты обсервации для детей, которые остались одни из-за госпитализации родителей. Мы работали над этим проектом вместе с Департаментом соцзащиты и Департаментом образования и науки. Там дети находились под наблюдением, пока один из родителей не вернется домой. Конечно, были и другие случаи. Например, после того, как дети перестали ходить в школу и стали учиться дома в дистанционном формате, встал вопрос о питании тех школьников, которые получали бесплатные обеды в школе. Мы отработали это вопрос с городом, и семьям были предоставлены продуктовые наборы.
— Еще один острый вопрос — о летнем отдыхе. Как вы считаете, смогут ли ребята отдохнуть в лагерях в этом году?
— Из-за того, что коронавирус по-прежнему угрожает здоровью детей, летний отдых этого года сопряжен со сложностями. Часть оздоровительных лагерей, баз отдыха не откроется. Роспотребнадзор опубликовал требования к детским учреждениям массового отдыха, которые многие не смогут выполнить, пока не сняты все ограничения по коронавирусной инфекции. Правительство Москвы продлило сертификаты на отдых детей на год — это важный шаг. Вместе с родителями они впервые смогут использовать их во время зимних и весенних каникул. Семьи находят выход и летом — отправляют детей на дачу, например. Гораздо сложнее ситуация с детьми, оставшимися без попечения родителей и воспитывающимися в учреждениях соцзащиты. Они весь период самоизоляции провели в четырех стенах, и их обязательно нужно вывезти на летний отдых на природу. Мы с Департаментом соцзащиты и другими ведомствами прорабатываем этот вопрос. Я надеюсь, что ребята смогут отдохнуть.
— Лето и жара привели к появлению в сводках печальной статистики по утонувшим детям. Можно принять какие-то эффективные меры, чтобы дети не гибли?
— Все пляжи сейчас закрыты. Но дети купаются, потому что доступ на них существует! При этом нет спасателей, нет контроля — некому детей спасти. Значит, нужно принимать решительные действия: давайте закроем пляжи и ограничим к ним подход. Или обратимся в МЧС, муниципалитеты, к волонтерам, чтобы организовать дежурство, охрану, патрули. Надо сделать по-настоящему контролируемую ситуацию. Каждый взрослый, который видит ребенка в воде, тоже не должен оставаться равнодушным. Сообщите в полицию, поговорите с детьми. Делайте что-то, спасайте!
А еще я предлагаю вернуться к идее обязательного обучения всех детей плаванию. Мы учим малышей ходить, отжиматься, в мяч играть и так далее. Но не учим держаться на воде. Там, где нет бассейнов, все равно есть пруды или другие водоемы. Пусть во всей стране будет обязательная летняя программа обучения плаванию. Если каждый ребенок научится держаться на воде, мы существенно уменьшим печальную статистику. По данным ВОЗ, ежегодно на воде погибает 372 тысячи человек в мире, треть из них — дети. В России каждый пятый утонувший — ребенок. Большинство детей тонут в возрасте от 5 до 9 лет. И взрослые, которые в детском возрасте не научились плавать, тоже тонут. Понимаете, если умение кататься на велосипеде — это удовольствие, то умение плавать — безопасность. Я считаю, что обеспечение безопасности детей — задача взрослых. А взрослые, которым государство доверило принимать решения о безопасности детей, часто не выполняют свою функцию. По самым разным направлениям — например, недавно Госдума отклонила важнейший закон, запрещающий продавать детям смертельно опасную отраву. По формальным причинам.
— Вы имеете ввиду так называемый закон о снюсе?
— Именно его. Правовое управление Госдумы дало отрицательно заключение на законопроект о запрете продажи сосательных и жевательных никотиносодержащих смесей. Таким образом, нижняя палата парламента не принимает документ о запрете снюса. Эксперты даже допускают лоббизм крупных производителей, которые понесут убытки в случае принятия законопроекта. Причина формальная: используемые в законопроекте термины «сосательные смеси», «жевательные смеси», «производные никотина» в федеральных законах не встречаются, значение их в законопроекте не поясняется, и в этой связи определить предмет правового регулирования не представляется возможным. Так давайте внесем эти термины и не будем подвергать опасности детей! Молодых людей специально подсаживают на эти смеси, чтобы потом предлагать им более тяжелые наркотики. Та же ситуация со сниффингом — дети нюхают газ и сходят с ума или умирают, потому что клетки мозга не выдерживают кислородного голодания. Готовится законопроект и по запрету продажи газа детям.
Конечно, только запретами мы не решим проблему. Ведь дети употребляют токсичные вещества, чтобы убить время и получить какие-то эмоции. Бороться нужно с причинами: если это мода — сделать немодным, если некуда себя деть — дать еще больше возможностей, если манипулирует взрослый — наказать взрослого. Для этого и нужны законы. Я как уполномоченный по правам ребенка Москвы буду настаивать на принятии закона по снюсу.
— Самая важная законодательная инициатива сегодня — поправки в Конституцию РФ. Они ставят защиту семейных ценностей в качестве приоритета. Как вы думаете, поток обращений, которые получает детский омбудсмен столицы, станет меньше, если поправки примут?
— Многие вопросы, я думаю, станут решаться быстрее и в пользу детей и семьи. Защита семейных ценностей — это масштабный пласт работы государства, регионов, муниципалитетов. На основе конституционных норм будет развиваться отраслевое федеральное и региональное законодательство. Когда все заработает в комплексе — а государство дает нам всем понять, что решение вопросов семьи и детства будет поднято на качественно новый уровень, — семьи смогут получать помощь своевременно и в нужном объеме, чтобы в достойных условиях растить детей, лечить их и учить. В обращениях, которые я получаю, люди просят помочь оплатить дорогостоящее лекарство, выучить ребенка в определенном образовательном учреждении и так далее. Я очень надеюсь, что душераздирающие объявления о сборе денег больным детям больше не понадобятся родителям. Более того, государство уже сделало важный шаг для решения этой проблемы: с 1 января НДФЛ повысят до 15% для доходов свыше 5 млн рублей в год. Полученные от повышения средства направят на лечение редких заболеваний, проведение дорогостоящих операций, и дети со СМА и другими орфанными заболеваниями получат помощь от государства.
— Как вы относитесь к предположению, что государство сможет слишком сильно вмешиваться в семейные дела?
— Поправки горячо обсуждались депутатами, экспертами. И это понятно — впервые вносятся столько существенные изменения в основной закон страны, поэтому экспертная полемика была просто необходима. Но я не увидела, чтобы у кого-то возникло сомнение или сопротивление по поводу того, что семейные ценности станут частью Конституции, а дети — важнейшим приоритетом государственной политики России. Я сторонник традиционных семейных ценностей, для меня, как и для большинства моих друзей и знакомых, это фундаментальная ценность. Вокруг нее выстраивается социально-экономическая жизнь государства, потому его первоочередная задача создавать такие условия для семей, чтобы они могли достойно и полноценно воспитывать своих детей, заботиться о старшем поколении. В действующей редакции Конституции государство дистанцировано от этого, не прописана и его обязанность заботиться о сиротах. Если государство берет на себя функции родителей, то обязано будет дать ребенку все, что дают мама с папой. Часто проблемы детей-сирот возникают именно потому, что органы власти списывают ответственность друг на друга, кивая на межведомственные несостыковки и разногласия.
Что касается опасений, то всегда есть опасность неверной трактовки законов, но тут трактовать иначе трудно: семьи должны получить всю возможную поддержку государства, чтобы достойно воспитывать и растить детей.
