Как выяснила редакция Сибирь.Реалии, гибель контрактника Алексея Григорьева стала частью масштабного и системного насилия в российской армии. Поводом для расследования стал комментарий жены военного под публикацией о вымогательствах и так называемых «обнулениях». Она написала: «Его били целых два дня. Из-за денег… Били лопатой и палками, как собаку. На второй день он умер».
«Показалось, что там что-то не так»
Алексею Григорьеву было 50 лет. Он жил в Москве, работал в «Мосводоканале» и, по словам родственницы Ирины, считал себя патриотом. Несмотря на сопротивление жены, он три года добивался отправки на «СВО», повторяя: «Я хочу, своих не бросают». При этом, как утверждает Ирина, он тщательно изучал регионы с самыми высокими выплатами за контракт и выбрал Магадан, где обещали 2 600 000 рублей.
Контракт с Минобороны был подписан 6 июля. После переброски через Бикин и Ростов он оказался под Донецком. Связь с семьей стала редкой и напряженной. Алексей говорил уклончиво, сообщал, что «телефоны забирают», и утверждал, что связи почти нет. Жене сразу показалось, что «там что-то не так», хотя официально он еще находился на учениях.
Версии, которые менялись
4 сентября, в день рождения Алексея, его сестре в военкомате вручили извещение о смерти. Причина была указана как «сердечная недостаточность». Однако дальше, по словам Ирины, началась череда противоречий. Сначала утверждали, что ему стало плохо в самолете. Затем — что он умер в части во время бега. В извещении значилось: «возвращаясь с занятий, военнослужащий почувствовал себя плохо».
При этом статус Григорьева продолжал числиться действующим, а в моргах тела не было. Позже семье сообщили, что он пропал без вести. Только благодаря связям родственников удалось выяснить, что смерть произошла еще 29 июля, а официальные версии менялись, чтобы скрыть обстоятельства.
Деньги, побои и попытка скрыть тело
По словам Ирины, настоящая причина гибели выяснилась окольными путями. Замполит потребовал у Григорьева карту Газпромбанка и ПИН-код, чтобы получить контрактные деньги. Алексей отказался. «Его били два дня», — утверждает она. Когда он умер, тело якобы хотели выбросить в лесополосу. Двое свидетелей, опасаясь за свою жизнь, сбежали в СОЧ.
После этого, как утверждает Ирина, командование оформило сводку о пропаже без вести, а затем — извещение о смерти. Тело нашли и передали семье лишь спустя полтора месяца. Оно поступило без жетона, документов и личных вещей. «Если человек умер своей смертью, зачем снимать жетон?» — задается вопросом родственница.
Не единичный случай
История Григорьева, по данным расследования, не уникальна. Другие военнослужащие и их родственники рассказывают о «обнулениях», вымогательствах, изъятии документов и насилии внутри частей. Правозащитник Андрей Николаев подтверждает: «Практика пыток, избиений и “обнулений” в российской армии действительно существует». По его словам, за попытки рассказать правду солдат могут убить.
Родственники Алексея направили запрос в Следственный комитет и наняли адвоката. Ответов пока нет. Похороны прошли 19 сентября. «Если бы не связи и настойчивость, мы бы не узнали ничего», — говорит Ирина, подчеркивая, что безнаказанность делает эту систему замкнутой и жестокой.
Добавить комментарий
Для отправки комментария вам необходимо авторизоваться.