Война, как и любая экстремальная ситуация, обостряет проблемы людей, которые были и до этого. В том числе это касается насилия в семьях. Когда люди, живущие в постоянном стрессе, оказываются в одном помещении, зависят друг от друга и не могут отвлечься, нередко возникают ситуации домашнего насилия. Пока нет статистики таких случаев во время войны, но, как и в любых экстремальных условиях, сейчас – момент повышенного риска. Об этом говорят психологи и специалисты правозащитной организации «Ла Страда Украина». Но настоящую картину можно будет собрать только после окончания военных действий.
Тоне 37 лет, ее сыну Роме 15. Утром 24 февраля, как и миллионы людей по всей Украине, они проснулись от взрывов и поняли: началась война. Почти в тот же момент у Тони зазвонил телефон. На экране высветилось: «Андрей». Тоня взяла трубку и услышала: «Началась война. Быстро собирай вещи и едь ко мне на Борщаговку. Все будет хорошо. Главное – сохранить жизнь. Я обо всем позабочусь».
Тоня встречалась с Андреем около года. Жили отдельно, никто ни от кого не зависел. Проводили вместе время, гуляли по городу. Планов на серьезные отношения и совместный быт у Тони не было. Что-то в Андрее не давало расслабиться: вроде бы и нормальный, но немного эгоизма здесь, немного самовлюбленности там. Еще напрягало, что Андрей не хотел платить алименты ребенку от прошлого брака, а бывшая жена была против общения ребенка с ним и его родителями.
– Но когда он сказал о том, что главное – жизнь и чтобы мы с Ромой ехали к нему, что он нам поможет, я подумала: «Как круто! Настоящий мужчина», – вспоминает Тоня. – Я не понимала, что будет дальше, как долго мы будем не дома, поэтому взяла одни штаны и один свитер, и мы с Ромой поехали к нему.
Через несколько дней Тоня, Рома и Андрей отправились в Киевскую область – в дом друзей Тони. Прожили там пару недель, а потом Андрей сказал: «Мои родители едут из Николаева в деревню в Кировоградской области. Поехали к ним». Тоне эта идея не очень понравилась, но она согласилась.
– Первые два дня в доме в селе все было нормально. А потом родители Андрея и сам он резко изменились, – рассказывает Тоня. – Все началось с упреков едой. Я пожарила гренки на завтрак, положила всем по две. Андрей посмотрел на тарелку Ромы и сказал: «Ты не должен есть так много. Есть надо по весу. Ты весишь 50 кг, поэтому тебе одна гренка, а я вешу 80 – поэтому мне три». Потом подобная ситуация повторялась не раз.
Андрей и его родители стали постоянно делать замечания Роме, а дальше и Тоне. Запрещали им самим выходить из дома, не давали поговорить вдвоем. Как только мать с сыном собирались выйти на улицу, Андрей начинал кричать и крыть матом, говорить, что они никуда не пойдут. Не давал Тоне работать и отбирал у нее телефон и ноутбук, когда у нее были созвоны по работе. Кричал: «Зачем тебе деньги? Они тебе не нужны» и закрывал крышку ноутбука посреди рабочего звонка.
– Как-то мы разговаривали с Ромой о том, куда ему поступать, – рассказывает Тоня. – Рома говорит: «Может стать юристом?». А у меня юридическое образование, раньше я работала адвокатом и часто выигрывала суды. Начала рассказывать это Роме, и тут отец Андрея говорит: «Значит, ты была секретаршей в суде, а все секретарши шлюхи. Андрей, ты нашел шлюху!». Он говорил это при моем сыне, но у меня уже не было сил даже спорить, я просто молчала.
Тоня вспоминает, что все время готовила еду на всех. Мама Андрея заходила на кухню только чтобы спросить: «Жрать есть что?». В один из дней Рома помогал Тоне делать обед, а потом на кухню вошел Андрей и сказал: «Мне не нравится, что Рома тебе помогает. Я не разрешаю так делать. Чтобы такого больше не было».
– Андрея все время раздражал Рома. Вот Рома лежит на полу с ноутом, конечно, грустный, а Андрей бесится: «Чего он лежит? Он должен ходить, общаться и веселиться», – вспоминает Тоня. – Когда Рома засыпал, Андрей начинал громко вслух читать новости или смотреть видео. Его родители прямым текстом говорили моему сыну: «Ты должен целовать нам пальцы за то, что Андрей вас вывез. Ты должен нам прислуживать и делать все, как мы хотим. Иначе завтра Андрей найдет себе другую женщину, а вас мы выставим на улицу».
Тоня и Рома прожили в таком состоянии две недели. Женщина не спорила с Андреем, соглашалась, когда он что-то говорил, но старалась не провоцировать конфликты. Все это время она тайком писала знакомым и искала варианты, куда и как можно уехать.
Кульминация произошла спустя несколько дней. Тоня и Рома в очередной раз пытались выйти вдвоем из дома. Хотели пройтись и поискать свободный дом в селе. Андрей выбежал за ними во двор.
– Все случилось очень быстро, – говорит Тоня. – Рома что-то сказал мне на ухо, Андрей начал кричать ему: «Выметайся отсюда, убище! У тебя мама шлюха, а ты ее убищный сын». Сначала он толкнул меня, а потом схватил Рому за капюшон, повалил на землю и стал бить ногами. Я кричала, рядом были какие-то бабушки, которые тоже начали кричать, но Андрей продолжал бить Рому. Прибежали мужчины и оттащили его от сына.
Андрей сразу вернулся домой и выбросил во двор вещи Тони и Ромы. Рома был в крови, и один из соседей повез их в больницу. Там у парня диагностировали сотрясение мозга и ушибы тела.
– Я хотела уехать оттуда сразу после больницы, хотя вариантов куда особо не было. Но тот сосед настоял, чтобы мы написали заявление в полицию, – рассказывает Тоня. – В полиции меня пытались отговорить от заявления, но не слишком убедительно. Полицейский просто говорил: «Ну вы же понимаете, как это бывает даже в мирное время. Вот написала местная жительница заявление на мужа, который ее избил. Он пришел, заплатил штраф в 850 грн, посмеялся мне в лицо и на следующий день снова ее избил «.
Сейчас Тоня и ее сын в безопасности – в деревне в 60 км от дома родителей Андрея. Живут у чужих людей – однокурсница поселила их у своей сестры. Тоня заблокировала Андрея и его родственников во всех соцсетях и пытается прийти в себя. Часто плачет, винит себя, что не смогла дать отпор, и ее сыну пришлось переживать двойной стресс – не только от войны.
ЗВОНКОВ СТАНОВИТСЯ МЕНЬШЕ, А СЛУЧАЕВ ДОМАШНЕГО НАСИЛИЯ БОЛЬШЕ
Домашнее насилие во время войны – распространенное явление, которое становится еще более опасным, чем в мирное время. Людям, подвергшимся такому насилию сейчас, сложнее найти выход – они часто ограничены в передвижении, им не у кого попросить о помощи, они еще больше зависят от обидчиков физически и материально.
По словам юристки международной правозащитной организации «Ла Страда Украина» Дарии Пильо, с началом вторжения России количество звонков на горячую линию по предотвращению домашнего насилия уменьшилось. Но это не значит, что таких случаев стало меньше. Наоборот, домашнее насилие обострилось во время войны в семьях, где оно было и раньше, и может возникать на фоне конфликтов и общей напряженности там, где его не было.
– Причин уменьшения количества звонков много, – рассказывает Дарья. – Из-за военного положения люди напуганы, часто не верят, что их звонок может что-то изменить, думают, что лучше перетерпеть. В некоторых регионах нет физической возможности совершить звонок, да и полиция и суды не работают так, как раньше. Полиция задействована в охране общественного порядка и не выезжает сейчас на случаи домашнего насилия, а суды не рассматривают такие дела.
В Ла Страде говорят, что система реагирования на случаи домашнего насилия в стране изменилась. Но это не значит, что ничего нельзя сделать.
– Социальные службы – по делам детей и молодежи – работают на местах, – рассказывает Дарья. – В регионах, где не ведутся боевые действия, работают приюты для пострадавших от домашнего насилия, которые сейчас принимают переселенцев. В регионах, где ведутся боевые действия, социальная служба может помочь эвакуироваться.
Вызвать полицию сейчас можно только в более-менее спокойных регионах. Там, где ведутся боевые действия, максимум, что можно сделать, – написать заявление, чтобы зафиксировать факт насилия.
ЧТО ДЕЛАТЬ В КРИТИЧЕСКОЙ СИТУАЦИИ
Психологи говорят: если вы оказались в одном помещении с человеком, со стороны которого чувствуете психологическую или физическую угрозу – скорее бегите. Тем более если это происходит в экстремальных условиях.
– Важно ориентироваться на себя и понимать, какое отношение вам подходит, а какое нет, – говорит психотерапевтка Марина Ребрик. – Если вам что-то не разрешают делать (заниматься спортом, выходить на улицу, что угодно), пытаются унизить, высмеять, говорят, что все нормально, когда вы чувствуете, что ненормально – это уже психологическое насилие. Если вас толкают, пытаются душить, щиплют, дают пощечины, швыряют в вас предметы – это физическое насилие.
Нет смысла договариваться с обидчиком. Это лишь оттягивает момент побега и может привести к большей угрозе для жизни и здоровья. Нужно сразу начать искать возможности как можно быстрее убежать. Для этого – рассказывать о насилии близким людям, родным и друзьям. Во-первых, так можно получить поддержку, во-вторых – найти пути бегства.
Также можно позвонить на Национальную горячую линию противодействия домашнему насилию от Ла Страды по номеру 116 123. Там окажут психологическую поддержку и расскажут, в каких шелтерах сейчас можно найти убежище. Получить психологическую помощь и разработать план действий можно также со специалистами проекта «Разорви круг».
– Если вы находитесь в опасной ситуации в одном помещении с обидчиком, важно иметь собранный тревожный чемоданчик с документами и вещами первой необходимости, – говорит Марина Ребрик. – Продумать, как можно быстро покинуть помещение и по возможности иметь хотя бы один вариант, где переночевать.
После того, как человек оказывается в безопасном месте без обидчика, важно дать себе время прийти в норму. Хотя бы нормализовать сон, питание и заняться минимальной физической активностью – например, ходить. Это нужно делать для себя, даже если приходится параллельно искать жилье и работу.
– Сейчас нередко возникают ситуации, где нет домашнего насилия, но есть напряженность из-за того, что люди вынужденно живут вместе во время войны, – рассказывает психотерапевтка. – Все находятся в стрессе, но у каждого он проявляется по-разному. В том числе, через раздражение и злость. В таких случаях важно договориться, чтобы у каждого был свой уголок личного пространства, где можно проводить время и условно быть в одиночестве. Важно лимитировать чтение новостей, чтобы не накручивать себя и не срываться на других, в разговорах не сыпать претензиями, а говорить о себе и своих ощущениях от действий другого человека.
